Карл и Хельга
Тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук. В дверь настойчиво стучали. Карл еле оторвал голову от подушки – вчерашние пляски в «Старом Густаве» принесли приличные деньги, но отняли все силы. За хороший степ хорошо платят, да ещё и наливают – стоит ли удивляться чугунной голове? Карл, ругаясь, выпутался из одеяла и пошёл открывать.
На пороге стояла дама. Карл молча оглядел её с головы до ног – не дама, а дубовый шифоньер на ножках. Крупная, высокая, даже массивная, она была одета в рыжее пальто, и такие же рыжие волосы были собраны на её затылке в тяжёлый узел. Дама смотрела на Карла свысока и, поджав губы, ждала, когда тот заговорит.
Карл откашлялся:
– Доброе утро, мадам. Вы ко мне?
Сжатые в нитку карминовые губы разомкнулись, и Карл услышал суровое контральто:
– Во-первых, уже день, я бы даже сказала, вечер. Во-вторых, не мадам, а мадемуазель. Меня зовут Хельга Боке, и вы выписали меня в качестве домработницы. Позволите войти, или я так и буду торчать на лестнице?
Карл стукнул себя кулаком по лбу. Ну конечно! Домработница! Одинокий холостяк, подойдя к сорока годам, нуждается в домашнем уюте и горячей пище, хотя бы иногда. Карл вёл вольный образ жизни: будучи танцовщиком и тусовщиком, он был безразличен к быту и совсем запустил своё жилище. Еда на скорую руку, много выпивки и безудержная любовь к сладкому привели к тому, что по утрам Карл чувствовал себя неважно и больше всего на свете хотел домашнего супчика и паровую котлетку. Идея пришла в голову спонтанно: а почему бы не нанять домработницу? Скажем, дня на три в неделю? И вот она, долгожданная, стояла у него в дверях и высокомерно сопела.
– Прошу вас, проходите, фрекен Боке. Я вам очень рад!
Фрекен Боке сбросила своё громоздкое пальто прямо в руки опешившего мужчины. Карл подумал: «Будто вылезла из шифоньера на свободу» – рыжее сукно скрывало от посторонних глаз статную фигуру с выдающимися во всех смыслах формами.
Хельга прошла в гостиную и обвела её скептическим взглядом:
– Я вижу, как вы мне рады. Ну ничего, я сделаю из вашей конуры конфетку, а из вас – порядочного человека.
Карл вошёл вслед за Хельгой:
– Фрекен Боке, позвольте представиться, Карл – умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил…
– Да-да, – перебила его домработница, – который живёт под крышей. Почему богема так любит селиться в мансарде? Это высоко, неудобно, и потолки дурацкие. Кстати, вы что, курите? Ваше курение может пагубно отразиться на моём здоровье. Вам придётся оставить эту гадкую привычку. И почему у вас по всей комнате разбросана грязная посуда? Фу, как некультурно. Безобразие. Смотреть противно.
Карл вздохнул: «У меня в доме завелась говорящая голова». Что ж, пусть – лишь бы повариха была отменная.
Фрекен Боке принялась за уборку квартиры, не прекращая читать нотации. Карл начал раздражаться: «Мне срочно нужна заправка. Литр кофе и торт со взбитыми сливками будут как нельзя кстати», – и, оставив ключи брюзжащей особе, пулей вылетел из мансарды.
Прошло три недели. Карл танцевал, пил, приходил ночевать домой лишь под утро. Но теперь в его доме была чистота, а кухня благоухала ароматами свежеприготовленной пищи. Правда, к этим радостям прилагалась фрекен Боке – резкая, безапелляционная в своих суждениях дама, которая, казалось, пыталась перевоспитать Карла на свой манер. «Спокойствие, только спокойствие», – как мантру, постоянно повторял про себя Карл. Но однажды не выдержал.
Как-то поутру (а на самом деле – после обеда) Карл, разлепив глаза и чувствуя себя голодным, как сто волков, потащился на кухню съесть что-нибудь. На столе дымились свежие плюшки, от которых чудесно пахло корицей. Карл, обжигая пальцы, схватил одну и закинул себе в рот. За первой последовала вторая, потом третья; четвёртая плюшка потребовала кофе. И вот тут обжора был застукан на месте преступления – на пороге возникла фигура фрекен Боке, и выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Карл виновато улыбнулся:
– А мы тут плюшками балуемся… Присоединяйтесь!
Хельга нахмурилась ещё больше:
– По какому праву вы таскаете мои плюшки?! Для вас я приготовила диетическое рагу и куриные котлеты! А сладости вам противопоказаны! И вообще, сладкое портит фигуру. Вы же танцовщик, вам ли этого не знать?
Карл в сердцах бросил очередную плюшку на тарелку:
– Послушайте, фрекен Хельга, сколько можно меня воспитывать? Я взрослый самостоятельный человек и не нуждаюсь в няньке. А вот вы, похоже, крайне нуждаетесь в мужчине. Заведите себе любовника! Или хотя бы кота.
И тут Хельга… расплакалась. Она подпёрла дверной косяк и плакала, плакала навзрыд. Кода сил не осталось, она грузно опустилась на стул и продолжила рыдать сидя. Карл смотрел на неё растерянно:
– Фрекен Боке… Я обидел вас? Простите. Я не хотел. Я только хотел… Ну что же вы, в самом деле?
Сдерживая всхлипы, Хельга заговорила:
– Это вы меня простите, Карл. Я, кажется, и правда перегнула палку. Не держите на меня зла, – и, вытирая слёзы платком, добавила: – Я ведь почти вдова – собиралась замуж, да не вышла. Мой возлюбленный, Ульрик, погиб пять лет назад. С тех пор я одна. Одиночество для меня невыносимо – пришлось переехать к сестре и её кошке. – Хельга усмехнулась: – А по поводу воспитания… Это профдеформация. Я двадцать лет работала с трудными подростками, среди которых были и преступники. Один из них был причастен к смерти моего Ульрика, и я больше не смогла… Я не смогла заниматься детьми и ушла на самую безобидную работу, хотя до пенсии мне ещё далеко. Мне ведь всего сорок пять…
Карл изумлённо смотрел на фрекен Боке. Сорок пять? Не может быть. Хотя если приглядеться… Хельга была рослой женщиной, с идеальной осанкой, очень большой высокой грудью и внушительным задом. Фигура, конечно, на любителя, но весьма привлекательная. «Если больше не залезать в шифоньер», – подумал Карл. Лицо Хельги, омытое слезами, спокойное и не скрюченное недовольной гримасой, было приятным, даже породистым. «Интересно, а какие у неё волосы?» – спросил себя Карл и, тихонько протянув руку к женской голове, выдернул шпильки из тугого узла. На плечи и спину Хельги хлынула сияющая рыжая волна.
Карл изумлённо ахнул:
– Фрекен Боке, вы же красавица! Зачем вы заживо хороните себя в этом глупом шкафу, на этой глупой работе?!
– В шкафу?
– Ну да, пальто ваше, похожее на шкаф… Выбросьте его! Купите себе красивую одежду, распустите волосы, снимите с лица маску вечно недовольной старухи. Вы не домработница, вы – Муза!
Поддавшись порыву, Карл прикоснулся к щеке Хельги – кожа оказалась бархатистой и упругой. Хельга вскинула глаза и приоткрыла рот в немом удивлении. Карл ласково поглаживал женское лицо, преображающееся под его рукой: от искренних слов и нежных прикосновений оно словно засияло изнутри. Внезапно фрекен Боке смутилась, залилась краской, дёрнулась вверх, уронила стул и едва не упала сама:
– Простите, Карл, я такая неловкая…
– О, Хельга, – Карл что есть силы обнял прекрасную фрекен. Спустя минуту он бережно взял её лицо в ладони и – поцеловал солёные от слёз, горячие вишнёвые губы.
– Карл, что вы делаете? – Хельга не вырывалась из объятий, но пыталась соблюсти последние приличия.
– Обнимаю вас, мадемуазель. Я чемпион мира по обниманию, – Карл снова поцеловал Хельгу. – Кстати, я приглашаю вас на свидание. Ночью. На крыше. Вы любите звёзды?
Фрекен Боке наконец улыбнулась:
– Как вам сказать… Безумно! – И, обвив руками шею Карла, добавила: – Я сошла с ума, какая досада...
#ВиолеттаМох
https://sun9-9.userapi.com/c855616/v855 ... kEtXdM.jpg
Карл и Хельга
-
- Потенциальный секс-объект